Через минуту она склоняется над могилой, трогает красно-коричневый, мокрый от росы мрамор ладонью и кладет на него букет фиолетовых фрезий. Она замечает такой же букет под табличкой с фамилией. Тоже фиолетовый. Перевязанный желтой лентой.
Четыре года назад, примерно в час ночи, она отвозила своих родителей домой. Это был их первый визит в ее новую квартиру. Ночью местная двухрядная дорога обычно пуста. Через километр после въезда, сразу за поворотом, ведущим на эстакаду, трое мужчин в желтых светоотражающих комбинезонах устанавливали заграждение на левой полосе дороги. Грузовик, на котором они приехали, перекрыл правую полосу. За несколько десятков метров до него, на обочине, стояла машина с включенными аварийными фарами. Молодой человек в кожаной куртке как раз вытаскивал что-то из багажника. В долю секунды она рез¬ко свернула направо...
От психологов она знает, что так поступил бы на ее месте каждый: это — составляющая человеческой математики добра и зла, и это добро — спасти три жизни, пожертвовав одной. А не наоборот. Так считают и атеисты, и глубоко верующие, и дети, и взрослые. Такова биология морали, с которой мы появляемся на свет. Она слышала это и в суде от монотонно бубнящего адвоката. Когда сидела, скорчившись и спрятав глаза за черными стекла¬ми, напротив родителей человека, которого убила. Она ощущала их боль и ненависть к ней сильнее, чем страх перед приговором. Их единственному сыну было двадцать три года. Он возвращался от них к своей невесте в Бонн. У него было столько планов. Его мать плакала на суде только один раз. Когда показывали фотографии с места происшествия. Искромсанное тело, машина, упавшая в кювет, перевязанный желтой лентой букет фиолетовых фрезий, лежащий на асфальте среди осколков стекла, открывшийся чемодан под кусками покореженного металла...
Она провела два месяца в психиатрической клинике. О происшествии смогла говорить лишь через месяц. Геерт, молодой практикант из Голландии, работавший в клинике, приносил ей книги с описанием подобных происшествий. Там она прочла, что ее теперешние переживания уже давно занимают не только психиатров, но и нейробиологов, которые заняты поисками в нейронах человеческой нравственности. Для ситуации, в которой она оказалась, есть даже свое название: выбор стрелки. Разогнавшийся поезд без машиниста приближается к стрелке. На одних путях работает пять человек, на других — один. Все исследуемые без колебаний переводят стрелку так, чтобы погиб лишь один. Абсолютно все из нескольких тысяч, поставленных перед таким психологическим выбором более чем в десяти странах. Среди них были и люди с поврежденными отделами мозга. Они интересовали ученых больше всего, так как именно у них те надеялись обнаружить первичный центр добра и зла, где чувства, следуя здравому смыслу, яко¬бы проигрывают только битву, но не войну. Но она не принимала участия ни в каком исследовании. Она перевела стрелку и убила кого-то на самом деле. Ей нет дела до нейронов и сражений. Ее волнуют теперешние ощущения и те чувства, которые она испытывала, сидя неподалеку от матери того парня...
Однажды Геерт подсунул ей распечатку статьи ученого из Гарварда. Молодой философ Джошуа Грин предложил свой тест совсем с другой «битвой» и назвал его выбором плачущего младенца: идет война, двадцать человек скрываются в бункере. Среди них есть ребенок, который начинает плакать. Если мать позволит ему плакать, солдаты обнаружат их укрытие и расстреляют. Спасти жизнь остальным можно, только задушив ребенка. На первый взгляд речь идет о том же самом. Здравый смысл диктует убить одного младенца и спасти жизнь многим. Но только на сей раз нет никакой стрелки и ни¬какого поезда, который бы сделал это за нас.
И хотя, как и в предыдущей ситуации, дол¬жен победить здравый смысл, более 15 процентов опрошенных поддались эмоциям и вы¬разили готовность пожертвовать своей и чужими жизнями ради спасения одной.
Она избегает вспоминать о том дне. Но иногда вынуждена воскрешать его в памяти. То место на автостраде и ту могилу. Просто для того, чтобы найти в себе силы жить...
из книги "Сцены из жизни за стеной"
Сложно что-либо говорить в такой ситуации… и не хочется даже представлять, что можешь оказаться на месте этой девушки…